— Да за кого вы меня держите? – закричал капитан Лондонской полиции темпераментный черноволосый Андриано Де’Буритто. – За идиота?

— Но послушайте: это же пророческая книга. В ней описано все, что происходит сейчас прямо у нас на глазах. – сутулый мужчина в помятом пальто прижимал к груди какой-то невзрачный томик.

— На моих глазах происходит Срань Господня! – взорвался капитан, выскакивая из-за стола явно не в дружеском расположении духа. — Покиньте кабинет, мистер Пепперминт!

Проситель вжал голову в плечи, так, как это делают все настоящие интеллигенты, встал, зажмурил глаза, торопливо забурчал себе под нос: «В понедельник был Понедельникус. Во вторник – второгодник. Среда, как и всегда, пришлась посреди недели. В четверг показали фильм: «Четверо против кардинала». А в пятницу на репутацию фирмы легло пятно»!

Тут уже Андриано Де’Буритто схватил гражданина за шкирку и силой выпроводил его из кабинета.

Перед тем, как захлопнуть за сумасшедшим дверь, капитан услышал зловещее пророчество:

— А сегодня придет он – Суббастик!

— Вот зубастиков мне еще и не хватало! – в сердцах рявкнул полицейский.

Выдворив больного на всю голову немца, Андриано выпил воды прямо из графина и досадливо крякнул:

— А сегодня явится зубастик! Нет, ну как тут не материться! Озверею скоро на этом участке! То эти чокнутые толкинисты затеют драку с конной полицией, то панки начнут бить склянки ровно в три часа ночи, то со стен падают недоросли, ломают ноги, но кричат при этом, что они – Шалтаи-Болтаи! Шалопаи чертовы!

В дверь постучали.

Андриано с шумом выскочил наружу, намереваясь поставить немцу фингал и отправиться отсыпаться в карцер за превышение полномочий. Сейчас, после бурной ночи, тюремная койка казалась ему недосягаемым пределом мечтаний. Капитан уже занес кулак для удара.

Но на пороге стоял непосредственный начальник майор Карабасов. В руках он держал оброненную Пепперминтом книгу.

— Да ты что, Де’Буритто, совсем обурел? – майор даже побагровел от гнева.

— Никак нет! – нашелся капитан. – Не совсем!

Андриано впустил Карабасова в свой кабинет и тихо прикрыл за ним двери.

— Доведет тебя личная ночная жизнь до полного и вечного гальюна! – мрачно процедил смягчившийся майор.

— Уже довела! – отрапортовал Андриано. – Разрешите взять увольнительную?

— У меня людей нет. – Нахмурился майор. – На нас смежники «висяк» взвалили. Мокруха. Так что хватит тебе тут штаны просиживать, через пятнадцать минут получишь табельное оружие и дуй на Крейзистрит.

Начальник и подчиненный сели за стол. Майор рассеянно посмотрел на корешок найденной и подобранной им у дверей кабинета капитана странной книги с забавной рыжей рожицей непонятного существа на обложке. Потом Карабасов кинул томик на соседний пустой стул и вопросительно уставился на подчиненного, явно ожидая хоть какой-то, пусть и запоздалой, реакции на свои слова.

— Кого хоть убили? – вздохнул Де’Буритто.

— Да Мальвину, так ее и разэдак! Та еще была штучка! Она же, шалава, в ее-то возрасте ходила с голубыми волосами. Геи от этого просто тащились. Но в нее был влюблен пер Пьеро, поэтому Парламент затребовал особо тщательного расследования.

— Мальвину, говорите? – задумчиво протянул Де’Буритто — Это ту самую, которая «Сбежала Мальвина – принцесса моя, свалила навеки в чужие края»?

— Она, дорогой мой, собственной персоной. Только я раньше что-то не замечал за тобой, Андриано, такого знания современной поэзии. – и тут Карабасов стал чернее ночи. – Вот только не говори мне, откуда ты знаешь стихи нашего пера!

— Да, господин, майор, да. Именно от нее и знаю. Я под подозрением?

— Вот не можешь ты ни одну юбку мимо себя пропустить! Ладно, но это хоть не сегодня ночью случилось?

— И сегодня – тоже. – лицо Андриано расплылось в мечтательной улыбке. Как она роскошна в постели, бог мой! Да за это можно все отдать!

— Вот черт! – Карабасов вспотел и тыльной стороной руки отер лоб. – Во сколько ты от нее ушел, Казанова хренов?

— Мы встречалися с ней на закате.

Она нагой рассекала залив.

Я любил ее белое платье,

Утонченность мечты разлюбив»![1] – Де’Буритто даже покраснел от волнения.

— Мать моя женщина в кедах и на лыжах! – майор схватился за сердце. – Да не платье ты, повеса, любил, а то, что под ним! Я тебя правильно понял: вы, прости господи, трахались в портовом домике на той самой Крейзистрит?! Циники! Да там швартуется корабль «Пер Пьеро»? Вот о чем ты думал, Де’Буритто? Каким местом?

— А о чем можно думать, господин майор, в порыве страсти?

— Думать всегда полезно, особенно полицейским по пятницам! Ты хоть понимаешь, во что вляпался?

— Лучше было бы промолчать? – усмехнулся капитан. – Да Мальвина вся в моих «пальчиках». И не только в них. Я ушел из портового домика в четыре пятнадцать утра. Она была жива и все еще раздета. И что: это все само собой не всплывет через пару часов, когда придет отчет от криминалистов?

— Может быть, тебя подставили, Андриано? Кому ты мог перейти дорогу? – Карабасов с мольбой посмотрел на своего сотрудника.

— Кому я, вообще, нужен, кроме мамы с папой? А те – далече. Эх, сирота я, сирота, сиротее ножка! Вяжите меня, господин Карабасов, да посильнее, а то – убегу!

— Лучше бы ты, в самом деле, в бега подался, пока все не прояснится. Вдруг это Пьеро нанял Робин Бада, чтобы и Мальвину за прелюбодеяние наказать, и тебя убрать? – майор нервно встал из-за стола и подошел к окну.

На улице было пасмурно и ветрено. Между припаркованными у участка полицейскими машинами лениво семенила большая жирная крыса с отвратительным розовым хвостом. Она остановилась возле масляной лужи, образовавшейся возле бармалеевской «Шкоды», принюхалась.

— Бог мой, какое же это сальное пятно на чести мундира! – продолжал сокрушаться майор. – А я хотел в этом году на пенсию уйти. И вот что теперь? Внутреннее расследование, позор. Может быть, половину участка выпрут на улицу за профнепригодность. Под это дело вся грязь всплывет! Найдут и взяточников, и жуликов, а меня обвинят в том, что я вас, балбесов, пригрел на груди и всячески покрываю!

— Постойте, господин майор! – вдруг оживился Андриано. – Что вы сказали: «Пятно на чести мундира»? Ну, точно: «В четверг показали «Четырех мушкетеров, а в пятницу на честь фирмы легло пятно». Где эта чертова книжка?

Карабасов не стал следить за дальнейшим маршрутом крысы и резко развернулся.

— Со стишками пера Пьеро? – очень нехорошая усмешка искривила бородатое лицо майора. – Ты совсем, я гляжу, из ума выжил? Так мы тебя быстро в дом скорби упечем, скажем, что ты переработал, спекся. А что: не самый плохой вариант.

— Но, господин Карабасов! – взмолился Андриано. – Вы же знаете, что я женщин не убиваю и даже не ем их. Я их по-другому использую.

— Вот именно поэтому, если экспертиза признает тебя вменяемым, – трибунала тебе не избежать! – майор хлопнул кулаком по столу так, что в шкафу жалобно звенькнули стаканы.

— Дайте мне сутки, и я раскручу это дело! А нет – возьму эту смерть на себя. Где эта чертова Пепперминтова пророческая книга, которую вы сейчас принесли?

— У тебя, капитан, к тому же, и со зрением не все в порядке: вот же она, перед тобой на стуле… А, может быть, ты того: любовницу зарезал, а сам того и не заметил?

— Да будет вам, господин майор!

— У тебя сутки Андриано. А потом я подаю тебя в розыск. В общеевропейский. Понял? – и Карабасов вышел из кабинета.

Де’Буритто схватил со стула книгу, надеясь найти в ней хотя бы намек на интересующие его вопросы. На обложке, помимо дурацкой рожицы безобразного рыжего ребенка, была лишь какая-то тарабарщина: «Paul Maar. «Eine Woche voller Samstage». Verlag Friedrich Oetinger, Hamburg 1973»[2]

Андриано хлопнул себя пол лбу: «Ну, конечно, немцы и книги читают на немецком языке»!

Капитан подсел к компьютеру, ввел в «поисковик» слова с обложки и обомлел: это была вовсе не книга пророчеств, как обещал чокнутый Пепперминт, а детское чтиво для младшего школьного возраста.

А в субботу придет зубастик!

Возможно, он уже ждет на улице Вязов. Здоровенный такой гремлин, с полной пастью зубов!

Хотя нет, этот Пепперминт назвал его Суббастиком, от слова суббота.

Капитан ослабил воротник рубашки и полистал немецкую книгу. Она была полна графических картинок. Похоже, Суббастик был совсем не страшным, но все же – тем еще пройдохой!

Табельное оружие Де’Буритто выдали, но дежурный офицер как-то нехорошо посмотрел на капитана, с подозрением. Андриано старался делать вид, что все в порядке, все под контролем.

Забрав дело, прыгнув в служебную машину, капитан по дороге пролистал предварительный отчет с места преступления. Все, как он и предполагал: «Следы сексуального контакта, следы драки, кровь жертвы и предполагаемого насильника». Статья вырисовывалась та еще. Если сейчас не отмыться, то из органов – точно попрут! И угораздило же Мальвину спутаться с кем-то еще!

Или кто-то умело подставил их обоих? А кому это нужно, кроме свихнувшегося на своих стишках пера Англии?

Да еще этот немец со своим Суббастиком.

Нет, что-то упущено. Какое-то звено выпало из внимания, вот и не складывается мозаика!

А, может быть, Пепперминт тут не причем? Может, это просто игра разума, богов, престолов?

Увидев в окно машины понуро бредущего по улице Пепперминта, Де’Буритто тронул водителя за плечо:

— Притормози-ка малость. Мне вон с тем типом гражданской наружности перетереть надо.

— Ну, господин капитан, через полчаса – обед, а жена просила ей яблок купить польских. Беременная она. Да и нет тут никого.

— Не вой, камрад, не сокрушайся. Отпущу я тебя. Прямо с места преступления и уедешь. Мне очень с одним немцем за жизнь потолковать хочется. Тормози.

— Так нет же никого, господин капитан. Да вы и языков-то не знаете.

— Это приказ!

Пепперминт обернулся на скрип тормозов и неожиданно резво бросился в подворотню.

«Так это же тот самый маньяк-рецидивист и есть! — второй раз за день хлопнул себя по лбу Андриано. – Сначала он выслеживает гулящих девушек, потом, после акта любви, как только мужик покидает свою пассию, этот Пепперминт мочит глупышек прямо на неостывшем ложе. Ну, точно! Блюститель добродетели выискался! На этой неделе было три таких убийства, вернее, с Мальвиной, – уже четыре. Да за ним же полиция всего Лондона гоняется. Вот это я затупил с утра»!

— Стой, Пепперминт! Стой, гнида, стрелять буду! – закричал Андриано, выскакивая из машины.

— Это не я! – вопил на ходу Пепперминт, точно угадал мысли преследователя. – Я никого не убивал. Нихт!

«Я тебе покажу зубастика, сволочь! – думал на бегу Андриано. – Я тебя за Мальвину порву как тузик грелку»!

И тут сбоку, из переулка Реббитстрит, раздался душераздирающий женский крик. Секунда – и Де’Буритто принял единственно верное решение. Он выстрелил Пепперминту в ногу, чтобы преступник не ушел, а сам ринулся в подворотню на помощь невидимой пока девушке.

То, что капитан увидел в подворотне – ввергло его в ступор.

Некая тварь, похожая на мантикору: с красным львиным телом, с крыльями и с человеческим бородатым лицом прижала незнакомку к стене, когтями сорвала с нее одежду и явно собиралась совершить акт насилия.

Де’Буритто затошнило от омерзения. Не колеблясь ни секунды, капитан выстрелил в крылатую тварь.

Мантикора взвизгнула, взмахнула своим шипастым хвостом над девушкой.

Андриано вдруг вспомнил, что в Трансильвании и Валахии до сих пор верят, будто мантикоры всегда стоят на границе реальности и темного царства мертвых, и потому в хвосте их сильнодействующий яд.

— Нет!!! – закричал Де’Буритто и выпустил в хвост твари всю обойму.

Мантикора заверещала низко, противно. От этого крика заложило уши. Капитан полиции почувствовал кровь на губах. Похоже, что от крика что-то лопнуло где-то в голове. Мир поплыл.

Мантикора не ударила девушку, но в три прыжка оказалась подле Андриано. Теперь уже над капитаном яростно взметнулся шипастый хвост. Вертикальные, кошачьи зрачки чудовища светились яростью.

И тут снова раздались выстрелы. Де’Буритто понял, что это водитель Тортиллето бросил свою машину, кинулся на выручку, и – поспел вовремя.

Андриано дернулся, уходя от удара слабеющего хвоста мантикоры, неудачно ударился головой о стену. Боль взорвалась внутри ярким салютом. Капитан без сознания упал на булыжную мостовую.

Через сутки капитан Де’Буритто появился в участке сияющий, как начищенный пятак. В кабинете бравого полицейского уже ждал майор Карабасов и весь личный состав.

Открыв дверь своего кабинета, Андриано белозубо улыбнулся. Сослуживцы выстрелили в потолок шампанским.

— Так что, все-таки, у тебя с головой? – спросил Карабасов, опасаясь, не покусала ли лучшего его парня ядовитая мифическая гадина.

— Пустяки. – обронил Де’Буритто. – Бандитская пуля.

— Но, господин майор! – заканючил как ребенок молодой папаша, тот самый водитель Тортиллето, добивший мантикору в переулке Реббитстрит. – Не было там никаких пуль.

— Нишкни. – шикнул на водителя Карабасов. – Сами знаем. А раз шутит – значит, точно – только башкой припечатался. Жизненно важные органы, выходит, не задело.

Полицейские разлили шампанское по бокалам.

Карабасов взял тост:

— Выпьем за то, чтобы у нас на участке раскрываемость была стопроцентной!

— А уровень преступности – нулевой. – Хихикнул кто-то за спиной майора.

— Кажется, тут комарик что-то пропищал? – сурово поинтересовался Карабасов у своих подчиненных. – Ефрейтор Дуремар, вы чем-то недовольны?

— Никак нет, господин майор! – отрапортовал молоденький, пришедший в коллектив неделю назад, полицейский. Подумав, он добавил. – На халяву и уксус сладкий.

— То-то же! – Карабасов выпил.

Все последовали его примеру.

— Благодаря слаженным действиям группы под руководством капитана Де’Буритто был обезврежен Гамбургский зверь, названный так потому, что неделю назад он зарезал шесть девушек в Германии в том самом одноименном Гамбурге. И нам всем теперь выписана премия. – сказал майор.

Полицейские дружно закричали: «Ура»!

Карабасов же подошел к Андриано, обнял его за плечи, заглянул ему в глаза и спросил:

— Послушай, милейший, мы все понимаем: ты пережил шок, и все такое. Но объясни мне, темному, на кой ляд ты выскочил из машины, подкинул вверх эту дурацкую книжку, ту самую, что обронил кто-то у твоих же дверей, прострелил ее насквозь, и только потом бросился сражаться с мантикорой? Как ты, вообще, почувствовал эту тварь? Мы с Дуремаром вчера все там излазили: ну не мог ты ничего увидеть. А девушка закричала после того, как ты уже вышел из машины.

— Какая книжка, господин майор? – опешил Де’Буритто. – Там же был Пепперминт. Интеллигент вшивый. Да такие – собственной тени шарахаются. Он же был у меня, предупреждал о новых убийствах, но хитро так, что я сначала ничего не понял.

Майор лишь покачал головой, всем видом показывая, что не было всего этого.

— Да Тортиллето подтвердит. Я же ему приказал тормозить, чтобы с Пепперминтом этим сначала перетереть, но времени на болтовню не было. Так вы что: не взяли эту гниду? – Андриано с вызовом посмотрел на молодого шофера. – Тортиллето, подтверди, что я стрелял в человека.

Водитель отвел глаза и виновато пожал плечами:

— Да, он что-то говорил о каком-то немце, мол, ему с ним поговорить надо, но улица была пуста. А мое дело маленькое: приказали, я и остановился.

— Ну вот. – Карабасов просиял. – Ты же точно знал, где его, Гамбургского зверя, брать нужно. Мантикора ведь из Германии, вот ты ее немцем и звал. Ну, давай уже, колись, нам всем интересно: как ты его выследил?

Капитан растерянно оглядел полицейских, но уже через мгновение взял себя в руки.

— Меня Мальвина просила забрать у своей подружки ювелирную брошь. Мол, у них там конфликт из-за нее вышел, а я – представитель власти. Нет, я, конечно, отнекивался. А тут гляжу: улица знакомая, ну та самая, где подруга Мальвины живет. Дай, думаю, заскочу к девушке, может, что и узнаю. А там эта мантикора уже орудовала. Подфартило мне ребята, только и всего. – соврал Де’Буритто.

— Ой, складно чешешь! – изумился Карабасов. – Прямо как по писанному. Учитесь, дармоеды! Ладно, сделаю вид, что поверил…

Через полчаса, когда все полицейские разбрелись по рабочим местам, капитан лондонской полиции Андриано Де’Буритто запер свой кабинет изнутри, вытащил из сейфа простреленную навылет книгу со странной рыжей мордой то ли ребенка, то ли поросенка на обложке, повертел ее и кинул на стол.

Читать по-немецки Де’Буритто не умел. Да и затруднительно это было сейчас сделать. Дыра в томике была внушительная, словно пуля вращалась, и таким вот коловоротом порвала листы.

Андриано сел к своему компьютеру, через историю поиска вернулся к последнему своему запросу, когда он переводил название книги, нашел в сети файл FB-2, открыл его, пробежался по тексту глазами.

«Ексель-Моксель! – вырвалось у капитана. – Это с кем же я разговаривал? С выдуманным героем»?

Пепперминт оказался персонажем детской книжки. И это означало, что никакого посетителя в субботу утром у него не было. А ругался он или с Белой Горячкой или с Шизофренией – на выбор.

Де’Буритто стукнул кулаком по столу: «Врешь, не возьмешь»! И не из таких передряг выходил сухим капитан лондонской полиции, дальний потомок самого драчливого и самого носатого французского аристократа де’Бержерака!

Андриано поднялся, отпер дверь, вышел из кабинета, направляясь в курилку, на ходу доставая из широких штанин помятую пачку сигарет.

— Как хорошо, что ты попался на глаза. – на пути возник майор Карабасов в сопровождении сутулого очкарика, похожего на хакера. – Вот господин Понедельникус утверждает, что хочет передать нам какие-то важные сведения. Говорит, что у вас назначено, мол, ты его ждешь.

«В понедельник был Понедельникус. Во вторник – второгодник. Среда, как и всегда, пришлась посреди недели». – Неожиданно вспомнились причитания Пепперминта, когда Андриано буквально взашей выставлял его из кабинета.

Опять начинается! Господи, да что же это за наваждение такое!

— Капитан Де’Буритто! – Карабасов щелкнул пальцами перед глазами внезапно окаменевшего капитана. – Але! Парламент на проводе. Ты меня слышишь?

— Так точно! – вышел из оцепенения Андриано. – И вижу, и слышу, и осязаю.

— Так ты знаешь господина Понедельникуса, капитан Де’Буритто?

— Разумеется. – Андриано улыбнулся, хищно обнажая зубы. – Понаслышан. Жду-с. Волнуюсь, можно сказать.

— Да? – искренне удивился хакер.

— Разумеется. – подтвердил Де’Буритто, взял Понедельникуса под локоть и осторожно, словно это был не человек, а ваза династии Минь, повел посетителя в свой кабинет.