*   *   *

Мы взметнулись как стая встревоженных птиц:

Ветер судеб дохнул в наши крылья.

Не забыть нам студенческой жизни страниц

И гербовых дипломов бессилье.

 

А над городом, после трёхдневной жары,

Вдруг заплакал сонатою дождик.

И в душе заметались прощанья костры,

Так рисуй же их, Время-художник!

 

Кто шагнул под венец, кто «кирзовки» надел,

Кто в «запретке», кто ищет работы…

Эх, ребята, мне кажется,  мы – не у дел,

Ну а жизни темны повороты.

 

Мы смеялись и пели, и пили вино,

И сжигали себя без остатка.

Может быть, нам великими быть не дано, -

И тонка наша жизнь, как тетрадка.

 

Может быть, шебутными мы были порой,

И жестокие игры любили.

Может быть, мы не вспомним уже «Домострой»,

И Бекетовой сказки и были.

 

Ну и пусть! Очень важно, ребята, что мы

Были вместе так долго когда-то.

Плач гитар бередил нам когда-то умы.

Память – свет нам. И память – расплата.

1995

 

 

                  *   *   *

                                    Памяти В. Цоя

Всё как всегда: стынет чай на столе,

Вьюжная ночь за окном.

Каждый из нас одинок на Земле,

Каждый – грустит о своём.

 

Маслом опять упадёт бутерброд,

Юркнет под стол таракан.

Юность разлили, и каждый берёт

Горечи полный стакан.

 

Будем сидеть, и «гудеть» до утра,

Слушая «Чёрный альбом».

Будет ещё расставаний пора,

Будет, но только – потом…

 

Ну а сейчас мы сидим за столом,

Спорим, мечтаем и пьём.

Скоро и память исчезнет в былом,

Плача в оконный проём.

                                          1995

 

 

                        *   *   *

Наша юность танцует как девочка-хипи

Под слезами осенних дождей.

Безнадежно в болото безверия влипли,

Тянем лямку безвыходных дней.

 

Разменяв четверть века на сны и молитвы,

Не нужны мы ни где, ни кому…

Но с народной судьбой воедино мы слиты,

И печальны навек потому.

 

Позади только терни, обманы, обида,

Нищета, униженье и грусть…

От нас ждали создания «рашен-гибрида»,

А мы верили в Светлую Русь.

 

Наша молодость – летопись боли падений

Поколенья заблудших людей.

Нам на флейте играет печальнейший гений,

Но светло нам под плетью дождей…

                                                1996

 

 

                ПЕСНЯ  ПОД ПУЛЯМИ

                             Памяти В. Высоцкого

                                    1

Сверкнул ряд желтёющих в пасти клыков,

Наткнувшись на лапы в предсмертном оскале:

Сам ужас несётся средь стаи волков,

И гонит в леса, что не раз нас спасали!

 

Вожак распластался, подмявши ковыль,

А пули людские щекочут нам нервы.

Здесь: дула винтовок, дорожная пыль,

И жизнь – награда – кто вырвется первым!

 

Я сам, как чумной, под прицелом несусь,

Не чуя земли, весь забрызганный кровью.

Всё кажется сном. Вот сейчас я проснусь,

Но смерть, а не глаз под охотничьей бровью!

 

Мы – волки! Святыми нам быть не дано.

Не пьяным двуногим вершить наши судьбы!

Пусть жизнь тяжела, но мы помним одно:

Сегодня не волки убийцы, а люди!

                                 2

На небе луна, словно капля крови.

Мне в пору собакой завыть от обиды.

Сквозь шелест шагов слышу шепот: Трави!

И мчусь через ночь к храму лунной Исиды.

 

Я слышу, как выстрелы рвут тишину,

И липкое что-то стекает по брюху.

Вслед самка гиены хохочет: Сомну!

Противиться ужасу хватит ли духу?!

 

Мой мир чёрно-белый вдруг разом исчез,

Поплыли круги у меня пред глазами.

В сумятице образов вижу обрез.

И он мне как Крест со святых образами.

 

Я чувствую: лапы налились свинцом.

В тумане не видно ни зги, ни дороги…

А смерть надо мной с человечьим лицом

Вещает о милости, долге и Боге.

                                   3

Я чувствую: волчие солнце зовёт,

И мёртвое тело мой дух покидает.

Над гибнущей стаей кружит вертолёт:

Плюётся огнём и волчат добивает.

 

И будто мне кто-то шепнул: не гляди!…

Мы будем с двуногими холодно-строги.

Но бьётся бессильная ярость в груди:

Да где же вы раньше-то были, о боги?!

 

Стихии миров, Колесницы времён,

Мы все здесь заложники боли и гнева.

Пусть плох мёртвый волк, но, зато, - окрылён

И помнит одно: Притяжение Неба!

                                                           1995

Название восходит к стихотворению

А. Тарковского

 

 

            *   *   *

Знать, сосуд переполнен мечтой:

Через край льётся музыка слов!

Загорается серп золотой –

Молчаливый ночной богослов.

 

Скрипки плачут, тоскуют, зовут,

Нарушают сонливый покой

Безмятежно плывущих минут,

Что прикинулись чёрной рекой

 

Мир иной – я снимаю очки, –

Кто-то шепчет, что к звёздам пора.

Фонарей озорных светлячки

Будут в детство играть до утра.

                                           1996

 

 

                     *   *   *

И снова осень, словно птица,

Свила в душе моей гнездо.

И замелькали дни как спицы,

Часы стучат как долото.

 

А за окном – промокший город

Рисует сумрачный рассвет,

В котором был когда-то молод

Я столько зим и столько лет.

 

А солнце всходит благой вестью,

О вечности грустит свирель.

И дождь опять заводит песню,

Или разводит акварель…

                                    1996

 

 

                        *   *   *

Ты лежишь. Твоё тело как скрипка.

Мы на бархате летней ночи.

А мне чудится: где-то кибитка

По камням нашей юности мчит.

 

Прикоснуться – рассыплется тайна,

Рухнет магия лунных сонат.

Жизнь свела нас как будто случайно,

Закружив в танце лунных дриад.

 

Эти ночи желания полны –

Вечность длится растущий искус…

Твои груди вздымает как волны,

Твои губы – солёны на вкус.

 

И душа мчит по лунному кругу,

Спотыкаясь в твоих волосах –

Неподвластно слепому испугу

Отражение счастья в глазах.

                                          2000

 

 

                             *   *   *

Звёздной тайною, Лотосом белым

Мне цвели ночью пальцы твои.

Ты качалась в сознании спелым,

Сладким плодом запретной любви.

 

Я купался в глазах, как в озёрах,

Снаряжал в лунный путь корабли.

Только дни проводили мы в спорах

О коварстве людей и земли.

 

Но лишь только садилось светило

За панельные стены домов –

Нас мирила великая сила,

Что пророков сводила с умов.

 

И несло нас на лодке забвенья,

В жидком золоте полной луны.

И часы превращались в мгновенья,

Ожиданием чуда полны.

                                         2000

 

 

                              *   *   *

Но ни с чем не сравнится твой запах волос,

И улыбки счастливой печаль.

Уходя от несчастий дождливых полос,

За судьбою зову тебя вдаль.

 

Твои тонкие пальцы сжимая в руке,

Увожу тебя в сказочный мир.

Мы потомкам оставим следы на песке

И подтаявший детства пломбир.

 

Геральдических снов нашу тонкую вязь

Не распутать и не разрубить.

Не смотря на падения, жизнь – удалась,

Раз могу я дышать и любить.

1996

               На изломе