«Что это за лес, как сюда может занести нормального человека? И за что мне это все»? – Подумал Илья, но пожалеть себя не успел. В этот миг сбоку раздался громкий скрип. Это прогнулась под снегом осина. И тут же хрустнула ветка, и серой молнией метнулась вверх по стволу перепуганная белка. Илье показалось, что колыхнулись тени, и подмигнула луна.
А потом Илья услышал тяжелую поступь. Шаги приближались.
Илья пробежал по тропинке и прыгнул в овраг. Можно было надеяться, что следы, идущие не от тропинки не привлекут внимания. Проклиная себя и судьбу, Илья добежал до первого дерева и рухнул в снег, за кусты. Скрылся он вовремя. Только сомкнулись над его головой снежные ветви, как на поляне появилось нечто невиданное, упитанное и ужасное. Чудовище выступало медленно и величаво. Но это был не медведь. Это шла изба. Деревянная, с окнами, затянутыми бычьим пузырем, с резными ставнями и наличниками, и даже с коньком на крыше.

Илья зачарованно посмотрел на избу. Было в облике этого дома что-то неуловимо притягивающее. Возможно, это были куриные лапы, каждая толщиной в ствол дерева.

«Мать честная! – Догадался Илья. – Так это же жилище бабы-Яги. Видать, хорошо мне по башке припечатали, раз такое мерещится». Выходить из укрытия Илья не спешил. Всем известно, что вредные Яги младенцев варят живыми. Илья нервно сглотнул: как пить дать – сожрет.

Изба остановилась, пыхнула трубой и, икнув, рыкнула:

– Что, сладко в сугробе-то сидеть?

Илья понял, что его обнаружили. Бежать было уже слишком поздно. А то, что избы говорят – это уже даже и не удивляло. Илья поднялся из сугроба и вышел на поляну, залитую лунным светом.

– Да и сама не таись, – покажись. Я зла не имею, говорю, как умею. – Проворчал Илья, вспомнив старую сказку, которую еще в детстве слышал от бабушки. – У, нечисть поганая!

В ответ раздался хриплый старческий смешок:

– Что ж ты меня к нечисти причислил? Я вчера в прорубь нырял с головой; помылся, стало быть, сегодня, получается, – еще сила чистая. Ладно, неуч, полезай в меня греться, а то отморозишь себе причинное место, – меня Яга потом поедом съест. Да перестань зубами клацать! Это я с тобой говорю – дед Йог. Ты, естественно, дом с ножками видишь. Так вот это я и есть. Поторопись, пока я не осерчал!

Илья вздохнул и обречено побрел к ступеням. Без слов было ясно, что с такими лапами изба быстро нагонит и растопчет кого угодно.

«Дед Йог. – Раздражено подумал Илья. – Разве это кличка? Изба – йог. Вот уж ерунда! Сейчас лапы в узел завяжет, впадет в транс и запоет: «Харе-харе Кришна! Харе-харе Рама»! И, потом, разве избы бывают мужского рода? Где у него первичные и вторичные признаки пола? Причинного места не видать, бороды тоже нет. Кругом сплошной обман. А еще интересно, есть ли у него жена, и какие у них дети»?

Илья потоптался возле избы. Крыльцо висело на уровни груди, чтобы взобраться на него, нужно было прыгать. Почему об этом в сказках не пишут?

– Ты это. – Илья почесал в затылке. – Как там: стань к лесу задом, а ко мне передом. И того, присядь. А то из меня тот еще спортсмен-разрядник.

Йог присел. Теперь можно было войти. Илья, на всякий случай, не просто ступил, а прыгнул на ступени: вдруг изба шутить вздумает и поднимет крыльцо. Кому ж хочется падать?

– Ох! – Жалостливо крякнул Йог.

«Вот оно где, причинное место»! – Ядовито подумал Илья.

Взявшись за медную ручку двери, парень прошептал: «Господи, помилуй».

Шагнув внутрь, Илья сразу увидел печь. Она была центром избы, пожалуй, ее сердцем. Вот она – погибель!

На полатях кто-то зашевелился:

– Фу, что-то человечьим духом пахнет. Не пора ли половики вытряхивать да пауков по углам гонять?

В тенетах, собиравших пыль, яростно зашипели пауки, перебирая мохнатыми лапами.

А с полатей по-девичьи бойко спрыгнула косматая старуха с костяной ногой:

– Хм, самец. Ма-ло-день-кай какой! Еще, небось, – мальчик. Страсть как таких люблю.

«Сожрет». – Понял Илья, и в тот же миг дверь за спиной захлопнулась, и сама закрылась на крючок.

– Я не мальчик, но муж! – Срывая голос, выкрикнул Илья, полагая, что Яга может им и побрезговать. Холостят же, в конце концов, кабанчиков, чтобы мясо оставалось вкусным, авось мужской запах для людоедки отвратителен.

И тут дом затрясся в спазмах гомерического хохота, изба утробно ухала, содрогаясь всеми стенами.

Старуха тоже смеялась. Ее кустистые брови то сходились, то расходились над крючковатым носом, делая Ягу похожей на филина:

– Да не ем я ни детей, ни взрослых. И даже кровь не пью. Я ведь людского племени, только живу дольше, да знаю больше. Правда, ведь, дед?

– Это верно. – Прогудели стены. – Она хоть и баба, но дюже деловая. Командир в юбке – это почище мироеда. Меня вот совсем замордовала, старая. Слышишь, что удумала, – ей в то время уж триста пятьдесят стукнуло, как она ко мне со своей любовью приставать стала. Я хоть мужик и справный, но меня это до печенок проняло. Ну не могу я по шесть раз на дню. С такой жизнью ведь ни на рыбалку не сходить, ни с друзьями посидеть. Да что там: в свое удовольствие дрова нарубить было некогда! Плюнул я тогда, да избой обернулся. Наша магия, она посильнее женской, хоть и погрубее будет. Вот старуха с тех пор и мается. К Кощею ходила, а тот слаб оказался; к лешим подмазывалась, а у них своих девок хватает. Тогда она себе ступу сварганила – на древке метлы далеко ведь не улетишь – и поперла она, родимая, на нашу историческую родину – в Тридесятое государство. Ну, да ты, все равно, не знаешь. У вас от наших былин одни сказки остались… Она думала, что братья Йоги меня в нормальное тело вернут. Однако, у каждого свое колесо кармы, и мое супротив солнца не повернуть. Так что не бойся: никто тобой закусывать не собирается. В общем, ешь, пей, порадуй старуху и проваливай на все четыре стороны.

Илья побледнел. Вспомнились жуткие россказни о том, как дед Леша, с пьяных глаз заблудившись в лесу, попал в плен к нечисти. По началу он этого даже и не понял. Его ведь тоже в постель тащили. Ну, дед Леша гульнуть был не дурак. Порты скинул – и вперед! Да ведь оказалось: зубы у них там были. Хорошо, что он до этого успел троих наследников оставить, а то так бы и пресекся род. Конечно, все эти байки, скорее всего, были пьяным трепом, но в этот момент Илья склонен был поверить во что угодно.

Яга ухмыльнулась, показав гнилые пеньки зубов, и деловито загремела посудой.

А на заляпанной скатерти тем временем, как по волшебству, появились истекающий жиром жареный гусь, дымящаяся похлебка, гречневая каша, ломтики черного хлеба. В двух берестяных кружках вспенилось пиво.

Яга снова взмахнула рукой, и голова Ильи оказалась перевязана и даже почти не болела.

Это была самая настоящая магия, демонстрация силы.

Илья понял, что сопротивление бесполезно, что битва будет неравной, что придется погибнуть в позорной драке со старухой. Терять уже было нечего. Почему бы перед смертью не хлебнуть пива, раз так настойчиво угощают? А если там отрава – так даже лучше.

– Ну, – сказала старуха, поднимая свою кружку. – Здоровеньки булы – выпивать бы смоглы!

Эх, была, не была, – и Илья глотнул горчащего пива. После этого старуха уже не казалась такой страшной каргой. Что-то человеческое, родное вдруг почудилось в ее облике.

– Ну, так как насчет любви? – Проскрипела Яга, и мигом все ее очарование улетучилось. Остались лишь немытые скомканные пряди седых волос, бородавка у носа, тонкие бледные губы и запах застарелого пота.

Илья шмыгнул носом.

– Ты же тут хвастался, что настоящий мужчина. – И старуха шагнула вперед.

– А-а-а! – Заорал Илья и бросился к окну, но неведомая сила отшвырнула его назад, прижала к лавке.

Яга прошлась по комнате, приблизилась вплотную и, буравя Илью насмешливым взглядом, рассмеялась:

– Ну, ты и дурень! Развеселил нас с дедом, уважил! Ты что же думаешь, старуха совсем из ума выжила? Что же это я буду собственного внука совращать? Твой дед Леша, до того как с ним беда-то приключилась, до того, как его медведь-то поломал, изредка меня навещал. Ну, да я помоложе была и чары на себя наводила. Женская красота ведь – убийственная сила. Да ты хоть мать-то свою спроси, она ведь, кровиночка моя, отвергла долголетие наше, прибилась к семье мужа. Отца твоего, да тебя вот от горькой правды оберегала. Не уследила, стало быть. Услышал ты зов предков, сам явился.

– Врешь ты все, ведьма! – Закричал Илья и вдруг, неожиданно даже для самого себя, увидел, как с кончиков его пальцев сорвались синие молнии. Запахло паленым. А потом раздалось старческое хихиканье:

– Ну вот, старик, ты и проспорил. Не растерял он ни одной из наших генетических способностей. Магия – бессмертна!

– Горшки я мыть все одно не буду, – пробурчала изба, – рук-то у меня нет. Пусть теперь внук отдувается.

И тут раздался бой часов. Илья почувствовал резкую боль и зажмурил глаза. В это мгновение ему хотелось оказаться как можно дальше от спорящих супругов. И вдруг голоса исчезли. Вместо них появилась музыка.

Илья поднял голову и увидел танцующих на столе девушек. В углу, у окна, мигала гирляндами аккуратная ель.

«А где же Йог и Яга? Или все это примерещилось? Что они там несли: мол, я – их внук. Чушь какая»! – Подумал Илья.

– О-о-о!!! – Взревели друзья с раскрасневшимися лицами. – Илье штрафную!

– Вот черти. – Хмыкнул Илья. – Так я давно здесь.

– Не спорь! Не отпирайся! – Закричали вокруг. – Пей до дна! Пей до дна!

И тут везде разом потух свет.

– Ну, блин! – Заныли девушки на столе. – Вот вам и подарок от электросетей на Новый год. А ну, кто нас спасать будет? Есть в этом доме мужики, или перевелись все?

Громыхнула посуда. Кто-то упал. Раздалась приглушенная ругань.

– Ну, Чубайс, ну погоди! – Донеслось из-под стола. – Будет и на нашей улице праздник.

– А в древние века лучину жгли и топором брились. – Возразил кто-то из друзей. – И, вообще, темнота – друг молодежи.

– Хоть зажигалкой посветите, изверги. – Простонали из-под стола.

– А тут свечу держать никому не хочется. – Засмеялись девчонки. По их тону было похоже, кто-то более удачливый уже помог им спуститься на пол.

– Да будет свет. – Засмеялся кто-то. – Сказал монтер и чисто конкретно перерезал провода.

– Во-во. – Поддержали весельчака. – Главное: во время перекусить.

– Елочка, зажгись! – Закричал Илья. – Кому-то дышать не видно!

И вдруг в ночных сумерках вспыхнули гирлянды.

– Ничего не понимаю. – Проворчал кто-то рядом, щелкая выключателем. – Что у них тут от разных точек питание подают?

И тут до Ильи дошло, что магический дар, о котором говорила Яга, не исчез, что все это путешествие в сказочный мир с ним и впрямь было, и не во сне, а наяву.

– А ну-ка появись электричество в этой отдельно взятой квартире. – Прошептал Илья.

И тут же вспыхнула люстра.

Илья бочком выскользнул на балкон. В соседних квартирах и во всех близлежащих домах окна были темными. «Дела». – Подумал Илья и закричал:

– Да будет свет во всех домах.

И тут же окна расцвели огнями.