Сизый туман клубился над зарослями камыша. Впереди простиралась топь. Заболоченная поляна упиралась в скалу так, точно все предгорье было ковровой дорожкой. Эта странная ассоциация усиливалась еще и тем, что в тумане, как колоннами чернела своими сталактитами пасть пещеры. А я шел в этот дом незваным гостем. Я собирался прокрасться в него, как тать в ночи.

Я догадывался, кто именно мог скрываться в этом каменном мешке. Нет, не был уверен наверняка, но запах серы и терпкое зловоние гниющих останков плоти, были весомым аргументом для моих предположений. Там, в пещере, несомненно, кто-то жил. И он был плотоядным и нечистоплотным.

А еще там, во мраке пещеры, на возвышенных сухих местах вполне могли спать, свившись в единое плотное кольцо, змеи.

Белесое, словно выжатая брынза, колесо ущербной луны висело как раз над скалой. Ночное светило было ненастоящим, безжизненным, будто из него выпили всю жизнь эти самые пары болотного тумана, стелящиеся у подножия скалы.

Я двинулся в неизвестность.

Вода под ногами всхлипнула, точно обиженный ребенок. Она была темная, словно скрывала под собой мрачные тайны, будто прятала от меня мои же собственные потаенные желания, в которых страшно признаться даже самому себе. Я сделал еще несколько неуверенных шагов. Болотное месиво тихо и утробно зачавкало под ногами. Теперь я понял, почему зверь выбрал себе место для логова именно здесь. Как ни старайся, а прокрасться бесшумно не удастся.

Туман лизал сапоги, он скрывал от меня возможные ловушки. Свечи камышей торчали из тумана, словно их воткнули в закипающее молоко, присыпанное сверху чернобыльником и крапивой. Сжимая меч обеими руками, я двигался медленно, осторожно, не ступая, а именно перекатываясь с ноги на ногу. Я ждал удара из темноты. Я опасался ядовитого жала, которое могло в любой момент взметнуться из тумана.

И вот в ночи раздалось шипение. Кто-то быстро скользил ко мне по воде. Я мгновенно взмок от напряжения. Меня обнаружили раньше, чем я надеялся.

А потом передо мной дрогнули камыши, и из тумана выскочила темная тень. Зверь был напружинен, зол, но не голоден. Я явно его разбудил и рассердил. Но он был сыт. Не было в его полете грации кошки. Скорее чудище напоминало монаха Тука, разбуженного в пять утра для заутренней, и страшно раздосадованного по этому поводу.

Мой меч со свистом рассек воздух. А плечо пронзила резкая боль. Зверь задел меня когтями. Я вскрикнул, не в силах сдержать свой хриплый вопль, который пронесся над топью подраненной гагарой, и пошел гулять эхом, отражаясь между скал.

Я прикусил до крови нижнюю губу, стараясь притупить боль и сконцентрироваться. Затем я закрыл глаза, прислушался к безмолвию. А потом я развернулся навстречу шороху, и рубанул, что было сил. Смачно и сочно чавкнула разрубаемая плоть – чпок – точно я разрубил не тело, а порвал на барабане перепонку из кожи верблюда. И страшный вопль сотряс долину.

Я отпрыгнул в сторону, держа окровавленный меч наизготовку. Но ответного удара не последовало. Зверь захлебнулся яростным воем, и вдруг внезапно стих, точно ему резким четким движением перерезали горло.

И пришла тишина. Страшная, мерзкая, пахнущая серой и топью.

Сердце бухало в груди, грозя выскочить через горло.

Мне казалось, что раненного мной зверя добил кто-то другой, следящий за нашим поединком из самой глубины тумана, из его сердцевины, кто-то, рожденный именно этим запахом и скалами, врастающими своими корнями в болото. Этот некто представлял собой живое, мерзкое существо, прикидывающееся водой, камышами и ползучим туманом.

В панике я выскочил на сухую землю, остановился и обернулся. Со стыдом я осознал, что зубы мои стучат от страха, а руки нервно трясутся, как у старого Пита на четвертый день его обычных загулов.

За мной не гнались.

Лишь луна насмешливо щурилась своими кратерами глаз. Во рту стоял солоноватый привкус брынзы, уже тронутой плесенью, но еще не позеленевшей. Мне показалось, что я откусил прямо от луны. И еще мне показалось, что я сломал зубы, и они кровавой крошкой высыпались мне прямо в ладонь.

Пограничная земля – узкая полоска болотистой земли между равнинной Фанагорией и горной Аспидарией, всегда была местом диким, необжитым. Испокон веков здесь не селились даже дикие звери.

Собственно, моя Фанагория издревле славилась культурой виноделия. В наших городах красное вино из черных лоз, пьют дети вместо молока. Может быть, поэтому цивилизованный мир, что восточнее и севернее Фанагории, просто не верит в существование проклятых гор, в которых не просто плодятся самые настоящие крылатые аспиды, но еще и строят свое государство. За пределами Фанагории Аспидарию считают пьяной выдумкой или даже просто белой горячкой самих фанагорцев.

В самом же нашем королевстве только в приграничных районах, в областях, лежащих подле Колфана и Колхаиды, люди понимают опасность, исходящую от возрастающей мощи Аспидарии. Собственно, я пришел сюда, в приграничные проклятые земли, три дня назад прямо из родного Колфана.

Город с населением в пять тысяч человек, даже по меркам нашей Фанагории, не такой уж и заметный. Школа, три продуктовых магазина, памятник Шестнадцати героям, старый замок подле площади Победы, парк, в котором каждое дерево наперечет – вот и все наши достопримечательности. А еще есть речка, настоящее имя которой все забыли. Мы зовем ее Вонючкой, потому что она вытекает из подножия гор, и несет с собой все сточные, канализационные воды Аспидарии. И когда ветер меняет направление, воздух над Колфаном смердит так, что жители стараются отсиживаться дома.

А месяц назад у нас начали пропадать люди. Я сам видел, как у них вдруг становились пустыми глаза, точно кто-то выпивал их душу через соломинку, и все они стремились сюда, к границе. Они убегали по ночам, и не возвращались. Уже погибло двенадцать человек. Я не мог больше ждать. Я боялся, что стану тринадцатым. У меня не было выбора. Я должен был победить эту тварь.

Я догадывался, что это не вовсе не сумасшедший маньяк-аспид. Я читал о подобных тварях. Только я не знал, откуда они приходят. Теперь, под неестественной луной, в двух шагах от колышущегося тумана, сжимая в руке окровавленный меч, я лежал на влажной траве с гулкой пустотой в голове.

Сквозь плач камыша, сквозь шелест примятой травы ко мне пробивалось страшное подозрение. Я начинал понимать, откуда взялся зверь. Его родили сточные воды Аспидарии, его вынянчили эти болотные топи, его взрастили эти приграничные скалы.

Оправившись от первого потрясения, опорожнив фляжку с нашим вином семилетней выдержки, что я накануне прихватил из погреба отца, я смог собрать волю в кулак, и снова вернуться в туман. Я должен был попасть в пещеру.

Эти твари применяли свою магическую силу именно в период беременности. Тварь звали Шадриной именно за оспины по всему зеленовато-мучному склизкому телу. Похоже, мне удалось убить самку. Теперь необходимо было найти кладку и сжечь ее. О самце можно было не беспокоиться. Раз Шадрина была беременной, значит романтическая встреча у нее позади, а эти твари всегда закусывают отцами своих будущих детей сразу после любовных игр, в порыве, так сказать, экстаза.

Я достал из заплечной сумки факел, и вскоре пламя мирно потрескивало у меня в руке. Таиться больше не было смысла. Да, я боялся того, кто добил Шадрина, но ведь он не напал в первый раз, может быть, не тронет и сейчас.

Мне казалось, что огонь может меня защитить. А еще, если я не дойду живым до пещеры: камыш полыхнет так, что огонь смерчем пронесется над туманом и болотом, ворвется в проклятое логово зверя и опалит там все стены. Так я себя успокаивал.

Я должен был дойти до конца. Иначе через какое-то время весь этот ужас с исчезновением людей непременно вернется! Я защищал свой маленький город, свой Колфан, в котором люди не способны держать в руках оружие, потому что впитывают вино вместо молока матери. Я пытаюсь обезопасить свою жизнь, потому что голос внутри кричит, что тринадцатой жертвой буду именно я.

Шаг за шагом, вздрагивая при каждом дуновении ветерка, я начал свой путь к пещере. Факел пылал надо мной огромным распустившимся тюльпаном, первым цветком, появляющимся в наших приграничных степях сразу после схода снега. Огонь трещал и гудел, но мне казалось, что я слышу удары огромного нечеловеческого сердца, бьющегося в языках пламени.

И вот я споткнулся, вскрикнул от ужаса и начал бестолково размахивать мечом.

Только через пару минут я смог успокоиться и понял, что там, в тумане, лежит поверженный зверь.

Я обогнул труп, и вскоре оказался в пещере.

Перед входом был самый настоящий порог. Болотная топь не могла просочиться сквозь эту каменную преграду. И даже туман, остановился у входа и почему-то не мог проникнуть внутрь, точно он упирался в некую магическую стену.

Лежбище Шадрина я нашел сразу. Солома была разложена ровным кругом. Это чем-то напоминало гнездо грифона. По крайней мере, именно так оно выглядело в учебнике «Черный дракон или классификация редких зверей для учеников 8 класса».

В куче этой соломы лежали зеленоватые яйца. Я понял, что нашел кладку. И тут впервые за все эти дни я испытал отвращение к той работе палача, которую собирался выполнить. Я хотел убить тех, кто ни разу не вдохнул воздуха, не увидел красоты этого мира. Да, вылупиться должны уродливые, покрытые оспинами слизистые твари, которые обладают способностью подчинять себе волю других, чтобы потом спокойно питаться этими самыми обезличенными людьми. И первым они должны сожрать меня. Но все-таки я уже прожил пусть маленькую, но жизнь. А они умрут, так и не успев родиться.

Мне стало стыдно. Я вдруг осознал, что люди всегда должны творить мерзость, предавать друг друга, чтобы просто остаться в живых. Благородство и жалость почти всегда оборачивается смертью. Рыцари первыми гибнут в битве. Лорды же обычно умирают от старости в собственных кроватях. А я не рыцарь и не властелин.

Отвернувшись от гнезда, я через спину швырнул факел на солому.

Спустя несколько мгновений я услышал шелест пожираемой пламенем соломы. Но повернуться, чтобы посмотреть на дело рук своих, все еще было выше моих сил.

Пещера вновь озарилась светом, только теперь видимой стала вся пещера. И треск, и щелканье огня впивались мне в душу калеными стрелами. Я не мог не добить врага, но мне было очень уж не по себе в этой пещере.

Я тупо смотрел на стену каменного мешка, чтобы только не обернуться и не увидеть, как треснут яйца, как из них высунуться слепые головы, как они откроют рты в безмолвном крике отчаяния, и как опадут не рожденные младенцы к собственным ногам, на дно своих яиц, и как зашипит над ними погребальное пламя.

Я рассматривал наскальные рисунки, нанесенные много тысячелетий назад. Примитивный чертеж охоты людей на огромного носатого животного не вызывал у меня никаких эмоций. Он просто плясал в моих глазах то ли от бликов огня, то ли от навернувшихся слез.

И я не знал, о ком я плачу: о тех, кто не жил, или жалел самого себя.

Но вдруг стена передо мной дрогнула и разошлась в разные стороны, открывая провал в неизвестность. Я заворожено смотрел на это чудо. Наверное, это была потаенная дверь, открывающаяся при нагревании воздуха.

Может быть, это именно оттуда и пришла Шадрина?

Или там живет тот, кто добил зверя?

Я сжал рукоять меча и шагнул вперед.

Перед глазами вдруг вспыхнула висящая в воздухе звезда, сотканная из пылающих паутинок. А прямо под ней на староколфанском языке висели буквы неизвестного мне заклинания. Там было написано: «Терри Гудкайнд». Возможно, это было искаженное «Терра Гуд Онлайн», что означало дверь в Земли Обетованные.

И было в этом что-то настолько волшебное, непостижимое и притягательное, что мне захотелось прикоснуться к этому заклинанию.

Я протянул руку, и коснулся холодного пламени букв.

Возвращение было стремительным. Я очнулся в собственном кресле. Несколько мгновений я просто смотрел на живые обои своей портабельной читалки. Золотые рыбки плавали в аквариуме, сквозь стекло которого виднелась книжная полка с томами, которые я читал в последнее время. Тихая медитативная музыка лилась из наушников.

Немного помедлив, я снял читалку с головы. Несколько мгновений я просто сидел и привыкал к действительности, в которой нет ни монстров, ни подвигов, ни волшебных стран, ни мифических животных.

Я хотел обратно, туда, где нужно брести по туману, где я могу принимать решения, где нет дрейс-кода, где не существует понятия корпоративного духа. Меня манил мир моей мечты.

Я с сожалением отключил питание читалки. Я дитя своей эпохи. Мы нация менеджеров. Мы больше ничего не производим, а лишь совершенствуем нано-технологии, доставшиеся нам в наследство от сгинувших в ядерной зиме прошлых цивилизаций. Мы не знаем, что там, за стенами нашего бункера. И мы всегда следуем инструкциям. Говорят, наши предки тоже писали инструкции, но никогда их не читали, из-за чего, собственно, и случился ядерный конфликт на границе Ирака, Ирана, Пакистана и Израиля. Впрочем, возможно, это всего лишь одна из фантастических электронных книг. Мне трудно отделить истинную историю от поздних фальсификаций уже потому, что я никогда не видел того, верхнего мира. Мы, менеджеры, просто верим в солнце, которое однажды вновь прогреет землю. И тогда откроется великое окно в реальный мир, сквозь которое мы вернемся в Землю Обетованную.

И хотя я хочу продолжить чтение, но Первое правило пользования читалкой гласит: «Остановив процесс освоения любой информации, необходимо сделать закладку и два дня не включать портабельный процессор. Чрезмерное чтение сопровождается активным поглощением кислорода, учащенным сердцебиением и разрушает клетки головного мозга».

Уже двенадцать книголюбов исчезли из мира, нарушив Первое правило читателя. Они просто не отключались несколько суток кряду. И потом находили только разряженные читалки и пустые кресла.

Я не знаю, что с ними случилось. Мне кажется, их сожгла наша глобальная сеть. Мы предполагаем, что Интернет не питается людьми. Но я в этом в последнее время уже не уверен.

А еще я боюсь стать тринадцатым исчезнувшим читателем.

Так хочется снова нырнуть в красочный мир, и забыть об этом сером и скучном бункере.

И кто только придумывает эти правила?!

Моя рука сама потянулась к портабельной читалке.

А и ладно! Пусть я стану тринадцатым. Зато мне не надо будет больше жить в этом поганом реальном мире...

Отзывы на «Первое правило читателя» 

Roland » 09 янв 2013, 02:16

Первое правило читателя

Собственно, я пришел сюда, в приграничные проклятые земли, три дня назад прямо из родного Колфана.
Здравствуй, о брат!

Там было написано: «Терри Гудкайнд». Возможно, это было искаженное «Терра Гуд Онлайн», что означало дверь в Земли Обетованные.
В общем, прыжок из фентези в киберпанк. Почти успешный. Почти.

_sl_ » 09 янв 2013, 14:29

Первое правило читателя
Текст как-то мимо меня прошел. Человек, бежит, бежит, хоп! Нашел яйца.
Размышления ГГ - попытки вдохнуть жизнь в персонажей - грубо только. И хромает логика, хромает.
Снова я ничего не понял.

mistform » 10 янв 2013, 12:01

Первое правило читателя
О! Наркотики!
Глюки, неадекватные эмоции, причудливое восприятие нелогичного мира. Это они.
Рассказ про то, что наркотики - это вредно. Хороший, полезный рассказ.
Правда, там куча ошибок и фразы попадаются убийственные, но кто на них обращает внимание... 

Hohmach » 12 янв 2013, 12:25

Первое правило читателя
Хотя рассказ объективно слабый, меня он всё же чем-то зацепил и даже вызвал эдакую мечтательную улыбку. Есть в нём нечто искреннее и наивное, нечто очень честное, и это подкупает.
Мне кажется, что автору определённо стоит "писать ещё", потому что среди неудачных оборотов, неверных слов и несуразностей нет-нет да и сверкнёт лучик света. Например, такой: "Белесое, словно выжатая брынза, колесо ущербной луны". Ну прекрасно ведь! Уж, казалось бы, сколько уже прочитано метафорических описаний луны, но такого я ещё не видел. Вообще, в тексте много метафор, много образных выражений, и количество их явно выше необходимого. Качество же их где-то 50 на 50.
Я думаю, что автору не хватает опыта. Или трудолюбия. Потому что, я уверен, он бы и сам прекрасно заметил большинство досадных промахов, если бы провёл над текстом больше времени и смотрел на него более критическим взглядом.
Поставлю в середину за скрытые потенции. 

bbg » 12 янв 2013, 21:44
Первое правило читателя

чернела своими сталактитами
Нет, пещера чужими сталактитами чернела...

но запах серы и терпкое зловоние гниющих останков плоти, были весомым аргументом
Некоторые британские ученые утверждают, что "запах серы и терпкое зловоние" - это подлежащее. Были - сказуемое. По этой причине не должны, дескать, разделяться запятой. Врут, поди?
Кстати, неужели зловоние - терпкое? Странно.

Вода под ногами всхлипнула, точно обиженный ребенок.
Автор! Вы в самом деле считаете, что вода всхлипывает подобно обиженному ребёнку?! Да как по ней не ходи, в жизни такого плача не получится.

Туман лизал сапоги
Враки. Сапоги были в воде, всхлипывавшей подобно обиженному ребёнку.

был напружинен, зол, но не голоден. Я явно его разбудил и рассердил. Но он был сыт
Был-был...

Не было в его
И сразу же после...

Мой меч со свистом рассек воздух. А плечо пронзила резкая боль.
Как читаются эти два предложения? Меч рассёк воздух, поэтому плечо пронзила резкая боль.

вскрикнул, не в силах сдержать свой хриплый вопль, который пронесся над топью подраненной гагарой, и пошел гулять эхом, отражаясь между скал.
Не верю. Весь вопль остался в камышах, до скал мало чего долетело.

притупить боль
Повтор

чпок – точно я разрубил не тело, а порвал на барабане перепонку
Автор! Вы уверены, что если порвать перепонку на барабане, именно ЧПОК случится? Я - нет
Кстати, это только-только началась вторая страница. Ой.

наизготовку
ОпенОфис мне подсказывает, что должно быть раздельно.

Но ответного удара не последовало. Зверь захлебнулся яростным воем,
И не могло последовать. У зверя нет меча. И сабли нет. И даже шпаги.

и скалами, врастающими своими корнями в болото.
Автор! Можете считать это придиркой. Но то, что Вы написали, означает: Сначала было болото, потом появились скалы и вросли в него своими корнями.

Лишь луна насмешливо щурилась своими кратерами глаз
Парой строчек выше уже был перебор с местоимениями. Я решил не обращать на него внимания. Но, Автор!! Чьими ещё кратерами глаз может щурится Луна?!

Пограничная земля – узкая полоска болотистой земли между равнинной Фанагорией и горной Аспидарией, всегда была местом диким, необжитым. Испокон веков здесь не селились даже дикие звери.
Отличное предложение - начать рассказ. Что оно делает в середине текста?

В самом же нашем королевстве
Чуть ранее - моя Фанагория. Это такие важные уточнения?

даже по меркам нашей Фанагории,
Я огорчен.

три продуктовых магазина
Я считаю это анахронизмом.

А месяц назад у нас начали пропадать люди.

А вот это - конфликт, который стоило заявить в самом начале. Про что я читал первые две страницы, если к экспозиции автор перешёл только лишь сейчас?

Сквозь плач камыша, сквозь шелест примятой травы ко мне пробивалось страшное подозрение.
Плач камыша и шелест примятой травы - обстоятельства внешние. Подозрения, извините, вещь внутренняя. Чушь написана, извините еще раз. В том виде, как написано.

Тварь звали Шадриной именно за оспины по всему
Оказывается. Герой только начинает понимать, что к чему, куда пропадают люди, откуда берутся звери. Только начинает понимать. И вдруг: оказывается, тварь уже общеизвестна настолько, что получила имя!

в порыве, так сказать, экстаза.
Приплыли.
Дальше можно не читать. Всё и так ясно, так сказать.

Похоже, мне удалось убить самку.

Да, я боялся того, кто добил Шадрина, но ведь он не напал в первый раз,
Я не понял. Автор сам-то решил, кто убил э... существо?

камыш полыхнет так, что огонь смерчем пронесется над туманом и болотом,
И ничего подобного. Туман. Камыш намок от капелек воды. Ещё в жаркий полдень можно было поверить, но туманным временем суток - нет.

в котором люди не способны держать в руках оружие, потому что впитывают вино вместо молока матери.
Город алкоголиков, что-ли?! Автор, Вы издеваетесь?

В куче этой соломы лежали зеленоватые яйца. Я понял, что нашел кладку.
Дьяволо! Герой-то умён! Убил самку, нашёл гнездо с яйцами... И тут его осенило - кладка! Быть не может...
Автор! Зачем эти пояснения?

и как опадут не рожденные младенцы к собственным ногам, на дно своих яиц, и как зашипит над ними погребальное пламя.
Это чрезвычайно красиво. Но крайне нехорошо. Не могут опасть нерождённые (слитно) младенцы к собственным ногам. Ноги - их часть. И не могут они упасть на дно своих (чужих!!) яиц. Места для этого мало.

Примитивный чертеж охоты людей на огромного носатого животного не вызывал у меня никаких эмоций.
У меня - тоже. Зачем тут - про наскальные рисунки?

Там было написано: «Терри Гудкайнд».
Мне незнакомо это заклинание. Зачем оно тут приведено? Рассказ - для своих?

И было в этом что-то настолько

Возвращение было стремительным
Фи

Мы, менеджеры, просто верим в солнце, которое однажды вновь прогреет землю.
Чертовщина какая-то. Ядерная война случилась. И вот в бункере сидят менеджеры и совершенствуют нанотехнологии. Ужас. Обязательно нужно вставить сюда Чубайса. Иначе яд прольётся мимо.

Мне кажется, их сожгла наша глобальная сеть.
Послушайте... Они ведь не в сети читали, а просто на портабельных читалках. Причём тут сеть?!
=====
Вообще же, полный винегрет.
И ядерная война, и нанотехнологии с менеджерами, и Колфан с Шадриным. И ещё эскапизм в придачу.
Тема, видимо - другие книги. Читалки портабельны 

Almeg » 15 янв 2013, 12:55

Первое правило читателя
Сюжет – никакой. Но попытки автора написать красиво вызывают уважение. Пока получается не очень, но уже встречаются и весьма удачные метафоры (про луну уже кто-то из критиков упоминал). И еще совершенно справедливо отмечали, что слишком много сравнений. В одном месте – то ли в одном предложении, то ли в двух соседних – встречаются подряд друг за другом три сравнения, начинающиеся со слов «точно», «словно» и «будто». Это явный перебор… Но писать автору, безусловно, надо продолжать. Удачи!