Иллюзия пути

Существует истина предопределения и истина случайности, и эта последняя меняется с каждым булыжником, который лежит не на своем месте. Ее следует учитывать, но зачем относиться к ней слишком серьезно?

Даниэль Кельман «Магия Берхольма»

Меня всегда умиляла сухая наукообразность в постоянных попытках осознать процессы развития фантастики в нашей стране. Бородатые дядьки трясут именами авторов и лингвистическими понятиями, порой даже сами верят в свои слова, но все их статьи – проходят мимо читателя.

Конечно, список использованной литературы на разных языках должен бы впечатлять. Но, глядя на вереницу заголовков чужих текстов в конце небольшой статьи, почему-то вечно воспринимаешь библиографию как костыли, без которых научная мысль автора не то, что летать, ползать не может.

Постоянное оглядывание на Стругацких, камлание о фантастике ближнего прицела, стенание о гетто, в которое вогнал бедных авторов злодей Маршак, сотрясание воздуха о четырех волнах – вот и все, что представляет собой современное фантастиковедение.

По сути, вся критическая мысль на сегодняшний день, систематизирующая фантастику как таковую – это большой мыльный пузырь.

Нет четкой парадигмы ни великорусской, ни советской, ни российской фантастики, точно ученые до сих пор боятся, что их осмеют за выбор темы и круг интересов.

Не существует вообще никакой более менее внятной системы. Всем известно только одно: фантастика – падчерица Литературы.

У нас каждый недоросль четко формулирует основные понятия: «Все, что не Большая Литература – фантастика. А что не фантастика – БЛ». И «Букера» может получить только произведение, относящееся к настоящей литературе, лишь истинный мейнстрим! Не понятный всем реализм, а именно иное слово иностранного происхождения; то бишь, если смотреть в корень, роман, борющийся с любым проявлением личностных и национальных особенностей за дело всемирной звездно-полосатой демократии во всем мире.

Идеально, если этот майнстрём повествует про «голубого» негра — непременно шерифа города Конотопска штата Россия, отстаивающего почетное право гражданина мира закусывать горилку салом, а не хот-догом. Вот что такое не фантастика!

А еще в современном реализме таки должны быть плюрализм и толерантность, то бишь религиозная терпимость к тем чувакам, которые плюют тебе в лицо, поносят твои святыни и говорят, что нет бога, кроме доллара, и что доллар следит за всеми своим единственным зеленым глазом. Это хорошее чтение для умственно отсталых обывателей третьего мира, куда, собственно, относят всю медвежью Россию и Азию, и Африку.

Собственно, фантастичность сего пассажа заключается в том анекдоте, что эдакий мейнстрим не только в почете, но его еще и почитывают, и похваливают те самые жители третьего мира, наши же соотечественники. Ругать все русское и славить Америку с Европой — это якобы признак просвещенности и большого ума. Потому и мейнстрим. Поп-культура, стало быть. Ну, это когда только о попах умеют думать. Как кому задницу надрать, или свой зад спасти — вот два главных вопроса жанра.

С фантастикой немного сложнее. Там предполагается фантдопущение. Негр может оказаться правильной ориентации или не афроамериканцем, а драконидом. И отстаивать он может нечто экзотичное: право клонированных овец пить кока-колу вместо пепси, к примеру. Да, за фантастами нужен глаз и глаз. Вечно они чего-то отчебучат...

Так что такое отечественная фантастика сегодня?

Если русская фэнтези – золушка, все никак не превращающаяся в сказочную принцессу, то фантастика – это космический корабль, выросший на грядке, тыква, обернувшаяся до полуночи каретой. Ее цель – доставить читателя в волшебный мир, а дальше – пусть выбирается сам.

Путеводители – это для туристов, а у нас и так каждая домохозяйка «рубит фишку» в литературе лучше критиков! Отсюда у филологов и шатание, и страх, что если занялся классификацией низших жанров, то и сам – фантаст печальный.

Но разобраться, что такое хорошо, и что такое – модно, не каждому под силу. А кто понимает суть вопроса – сидит и не высовывается, боясь быть осмеянным. Все, круг замкнулся.

Главная фантастическая проблема жанра заключается в проклятии Кассандры. Авторы и критики вдруг начинают говорить правду, но свою, личную. Вот только их правда не всегда есть отражение истины, а писатели народ обидчивый, импульсивный. В Литературе соврал – и молодец. А в фантастике – не угадал девайс игрухи будущего, не учел заказ из-за океана на пост апокалипсис в Московии – и все, ты не при делах.

Именно от этого постоянного давления сами фантасты создали внутри фантастики новые гетто: для фэнтези, для мистики, для боевиков… И теперь уже сами фантасты из гонимых превратились в гонителей. Нимб страдальцев сорвался с идеологов фантастики ближнего и дальнего прицела и шмякнулся в грязь. Читатели видят лишь мышиную возню в клетке. Фантасты сами теперь отгораживаются от всех, строя свою Великую Стену Презрения к любовным романам, сериалам и прочее, и прочее.

И это – конечная остановка. Волшебная карета дальше не едет, потому что она – уже тыква, а кучера, знавшие, куда они вас везут – это ведь крысы! Их ждут, пусть мышеловки, но с настоящим сыром! А в соседних жанрах мистики и фэнтези настоящему-то критику есть, где разгуляться, это не какая-то там заморочная фантастика.

И, в самом деле, положив руку на сердце, можно сказать, что 75 процентов всей литературы – читать совершенно невозможно и бесполезно, от нее ухудшается пищеварение. Не читайте фантастику ни под каким соусом, у вас непременно начнутся колики, а потом – вскипит желчь. Особенно обидно будет, когда умные люди напишут абсурд лишь для того, чтобы продать эту макулатуру, а вы купитесь на рекламу.

Вам будут впаривать, что Гарри Поттер – шедевр на века, что его туалетный юмор – это «крутяк», что Звездные войны имеют некую непротиворечивую концепцию мироздания, что Нил Гейман – гений, а не чувак, собирающий в кучу легенды и демонстративно поливающий их вымученным шизоидальным бредом. Уж если на то пошло, бред тоже нужно уметь описывать так, чтобы в него поверили, чтобы он был горячечным, а не рассудочно-холодным. Вам приведут столько аргументов, лишь бы вы сами не думали, что просто мама не горюй!

И можно даже поверить, что успешные авторы – это гении, а неизданные аццкое атстоище. Возможно, это даже так, но вера в критике – таки не аргумент. И поливание помоями, и восхваления – любые крайности всегда напрягают. А иногда даже замалчивание является показателем качества книги. И как же тут разобраться, в полном-то одиночестве?

Где же она, самая совершенная фантастическая книга? В закромах какого автора она скрывается? И есть ли она в стране этих иллюзий?

Безусловный лидер продаж Головачев все время смущается своего успеха и словно бы оправдывается, заигрывает с любителями твердой НФ. Вот как получилось, что это уже его самого фантасты загнали в рамки литературной резервации? Разве Головачев не умеет писать? Да он давно заткнул за пояс всех этих мосек, имя которым – легион.

Бушкова фанаты предали анафеме за его уход от фэнтези — в боевики. Но ведь Бушков везде остается хорошим автором.

А вот звездная Даша Донцова пишет свои байки по шаблону единственного сценария, меняя лишь имена героев и разновидности домашних животных, но ее почему-то не травят. Отчего же?

Давайте откинем ложную скромность, и назовем все своими именами. Ну, есть у нас десяток авторов (Дяченко, Олди, Лукин), но они – это пена прибоя, а вся волна – это самолюбование люмпенов, встающих на цыпочки. У нас в стране писателей больше, чем читателей. Каждый сторож мнит себя гением и строчит про космические корабли, про рукава времени – уж у кого, на что хватает интеллекта.

А кому недостает технических знаний – те окапываются в фэнтези. Они заставляют бедных гномов искать золото в горах, в которых золота нет. У них мох может расти на западе, орков можно лепить из глины. Да и вообще – описывай себе детские страхи: змей, пауков; добавь крови и спермы и еще скрежет ногтей по стеклу, да полнолуние, да ведьм, да маньяка-убийцу – и все, бестселлер готов!

Наша фантастика не только плетется после американской, английской, польской, но еще и постоянно тырит забугорные сюжеты. Видать, Гоголи улетели в теплые страны, Горькие сбежали от горькой доли, а Толстые внезапно так похудели, что на них без слез и не взглянуть. В целом: обнять и плакать! И это – вовсе не западничество, а горькая реальность постсоветской фантастики…

Да, вместо того, чтобы выявлять некие общие закономерности, критики стараются сделать себе имя в науке или в публицистике. И получается, что во всех статьях либо нет личности автора, либо чрезмерный амбициозный эмпирический подход заслоняет в статье крупицы случайной или статичной истины. Пиар и самопиар вещи, может быть, забавные, но в критике они выглядят нелепо.

И что мы имеем на выходе? Пшик.

Да, требования рынка совершили переворот в сознании авторов. И если раньше продавали рукописи, то теперь торгуют и вдохновеньем, и творчески переосмысленным плагиатом, и штампованными романами, похожими друг на друга настолько, что можно их пускать в печать, лишь меняя на обложках имена автора и, порой, – названия.

Пытаясь сравнить фантастику советского и демократического периода в истории нашей страны, критики никак не могут унять политических страстей. Мы видим не попытку выявить тенденции, а лишь откровенные разборки «отцов и детей».

Что представляла собой фантастика развитого социализма?

Авторы всегда задавали определенные алгоритмы взаимоотношений с инопланетянами или с электроникой, но при этом повествование никогда не нарушало привычные физические законы. Принцип: это могло бы быть на самом деле – вот что стало лозунгом на щите фантастов советской эпохи. Психологические портреты персонажей продумывались до того, как автор начинал писать, и поступки героев всегда были согласованы с психотипами лирических героев. Поэт-робот Вертер (у него даже имя из Гете!) погибает от рук пиратов, заслоняя собой мальчика, но, не применяя оружия. Именно так писал Булычев.

Что ныне?

В современной трактовке поэт Вертер непременно должен о-очень расстроиться, у него из спины высунутся шипы, из рук – бластер, и он начнет стрелять по пиратам. Ошметки весельчака У разнесет по Институту Времени. Но пират, разорванный на куски, из последних сил оживится, соберется, высунет из челюсти – вторую челюсть и откусит Вертеру – голову – на фиг! Кому интересен душевный настрой робота, если нет «мочилова»?

В угоду ежеминутным желаниям автора, а паче ради красного словца, эффектной картинки, писатели легко ломают психологический портрет любого своего героя. Надо автору спасти красотку – и реки сами поворачиваются вспять, в горах, в которых нет золота, появляются самородки. Тут фантазия авторов просто блещет. Андрей Плеханов, к примеру, спасает красавиц от падения в бездну, не иначе как, ухватив их и удерживая не за руку, а именно за трусики (которых, к слову сказать, на героине под платьем до этого якобы и нет). Вот так фантастично, свежо и сексуально.

Но, ломая некую правдоподобную картину физически возможных событий и психологически выверенных событий, писатели создают такие книги, которые потом нормальные люди не читают.

И после всего этого безобразия всегда поднимается скулеж о том, как наша русская фантастика медленно умирает. Мол, век книг миновал.

Так это не жанр умер, а социальный заказ такой: книги нужны для дебилов, которые таки научились буковки в слова складывать, но комиксы для них – это уже не круто. Какие требования, такие и книги.

Нет никакой деградации, но есть коммерческая выгода и финансирование определенных проектов.

Нам внушают, что потребитель стал простым, что мы сами не способны понять сложного текста, что «Игра в бисер» просто не окупится, потому что ее не поймут. Но сами мы не знаем, так ли это. Мы смотрим на издаваемые книги и начинаем сомневаться в себе и в своем поколении. Нас умышленно ведут, увлекая красивыми обложками. И ведь многие считают, что это правильно.

Разница между советской и российской фантастикой в отсутствии государственной цензуры. Как внешней, так и внутренней. Вместо нее – пришла диктатура якобы требований читателя. Книгами о мире Метро завалены были все магазины, и что? Если Гарри Поттера раскупали, то наших подземщиков – как-то не очень.

Да и как поверить в мир Метро, если он построен на глупости. Сама ситуация жизни в таких мирах невозможна хотя бы потому, что кончится и воздух, и электричество. И грибы не помогут, потому что из-за отсутствия витаминов выпадут ногти, волосы, мозги. А потом из сортиров и из разломов поползет инфекция. Причем начнется все это быстро, в первую же неделю жизни под завалами, а не через годы. Зато – нам преподносят красивую компьютерную игру, типа юниты разведывают территорию. Мифы там придуманы, блуждания по тоннелям. Бла-бла-бла… Зачем правдоподобность тем, кто переползает от телефона к планшету? Для него и так все нормально.

Опять же советская фантастика била метко. Все пророчества сбываются. Сначала Стругацкие пишут «Обитаемый остров» о безумных мирах, потом такие государства возникают в отколовшихся от Союза республиках. И все эти разноцветные революции развиваются по сценарию Стругацких. Печально, но факт.

Российская фантастика тоже выстреливает, просто читателей стало меньше, вот и не знают о ее попаданиях. Увы. Но складывается ошибочное мнение, что трава в прежние годы была зеленее. Просто ее пропалывали тщательнее.

Сейчас на самиздате можно найти процентов 90 всего написанного, но копаться в этой куче текстов – никому не интересно. Критики просто боятся неблагодарной работы. Им проще подпевать о тех, кто на слуху, но не искать что-то самостоятельно.

Читатель утратил желание сам классифицировать получаемую информацию из книг. Критики не хотят быть флагманами в мире литературы. Но это процесс управляемый и финансируемый. Из нас растят поколение рабов, умеющих повторять то, что вкладывают нам в уста заботливые няньки. Именно поэтому любой настоящий прорыв в русской фантастике старательно замалчивается. Те, кто успел подняться наверх – их хвалят или ругают, но кто не пробился – те медленно сдают позиции и уходят. Их объявляют неудачниками. Обыкновенная история.

Читатель, натыкаясь на книгу, которая поражает его, видит молчание критиков и начинает сомневаться в себе. Но это не значит, что раньше все было лучше. Просто раньше существовало осознание борьбы с системой, повсеместно применялся эзопов язык, была работа мысли. Сейчас читатель поверил в абстрактную свободу и если книга, которая ему нравится, не издана, то считается, что она просто того недостойна. На этом строится и критическая мысль.

Получается, что ничего, в целом, не изменилось. Просто цензура стала более жесткой и бескомпромиссной, приблизилась к эталону инквизиции.

И вот что удивительно: нам говорят, что романы про вампиров – это крутяк, и все их строчат. Да боже ж ты мой! Вампиры – это низшая форма нечисти. У них и мозгов-то нет, просто зомби кровососущие. Комары – и те интереснее. А нам втирают про золотистую кожу, про сверх способности и прочий бред. И все это продается. Любовный роман с вампиром – это же тренд! Все критики пищат, что вампир – это потребитель, который всегда прав. Вы сами-то в это верите?

Уже есть не такие уж и плохие русские телесериалы – кальки с израильских, но вопрос в том, а что нам в тех, кто паразитирует на нас? Нам показывают «денежные мешки»; Ротшильдов, сосущих из нас кровь в прямом значении этого слова, а мы пускаем слюни от восторга. Класс, что тут можно сказать?

Критики трусливо поджали хвосты и молчат. Ну да, чтобы что-то сказать, кроме мозгов нужно еще иметь две вещи: принципы и смелость. Впрочем, необходимы еще глаза и сердце. Но в Изумрудный город литературной критики нельзя без очков публикаций и научных знаний, потому мы вечно и получаем курсовые работы вместо настоящей работы мысли.

А читатели, встречая тишину, верят, что ошиблись в своих выводах.

Возникает иллюзия, мол, и вправду, раньше все было лучше, писатели были умнее, читатели – проницательнее. Не правда. Изменилось другое. Сознание.

Что-то я не припомню, чтобы при Брежневе воры забывали бы на месте преступления свой паспорт или водительские права. А сейчас – грабители подзаряжают свои телефоны в квартирах, которые обчищают, да еще и забывают на месте преступления свои гаджеты! Мы другие, более беспечные, фанатично верящие якобы в свои философские принципы. Но дело в том, что, ни системы, ни принципов давно нет. Все кануло в Лету. Увы.

Реформа нашего образования была направлена на уничтожение настоящего читателя и писателя. По сути, школьники не учатся, а играют 11 лет в «Угадай мелодию из трех вариантов» и Единый гос. экзамен – это не показатель объективных знаний, а индикатор развитой интуиции.

Мы изменились. Мы ничего не знаем, но угадываем. Не читаем, а предполагаем. Причем выбор ответов нам предлагается в готовом варианте, но почти никто не сомневается, что правильный ответ перед глазами.

Вот почему измельчали критики – они выбирают из трех ответов, а не ищут свой собственный. Истина лежит перед нами как широкий шлях, но некоторые булыжники в нем поменяли местами, мы зациклились на этом до такой степени, что уверили сами себя, будто видим старую дорогу впервые.

Более того, основная масса читателей научилась смотреть не под ноги, не вперед, а лишь на указательные знаки, которые уводят нас прочь с этого пути. Нам кажется, что мы движемся вперед, мы сверяемся с дорожными знаками, но забыли убедиться в том, что под нами есть хоть какой-нибудь путь.

Случайности принимаются за тенденции. И нас ведут от одного знака к другому, нас поднимают «по лестнице духовного развития», нам внушают, что нужно повышать градусы знания, но стоит остановиться, оглядеться, и мир окажется совсем другим, незнакомым и куда более красочным. Но мы повышаем градусы, от которых двоится в глазах, от которых хочется петь и плакать, но не искать смысла в дороге.

Нас привели к потребности слушать, читать, смотреть ложь про себя, про свою страну, про веру, про мир. Но что изменилось с царских времен? Разве люди перестали любить и ненавидеть, бороться и приспосабливаться?

Мы опьянели от иллюзии свободы, отрываемся от указательных знаков, смотрим на дорогу, но видим лишь маркированные булыжники. Литература для нас как сложенный пазл, но привлекают внимание лишь знакомые его части. Правильно, нас десятилетиями тренировали компьютерными играми, мы уверены, что на некоторые камни наступать нельзя, ибо откроются ловушки.

Но не слишком ли увлеклись этими игрушками? Дорога — она для всех. И солнце для всех, и воздух, и любовь, и фантастика.

Думается, фантастика и оказалась в загоне, что слишком уж часто предугадывала путь нашей истории. Вот фантастов и увлекают в сторону. А писатели тоже люди. Многие просто устали, тоже остановились у маркированных булыжников и думают, что перед ними открылась истина. Но они видят осколок правды, который если повернуть его под определенным углом полностью искажает всю картину мироздания.

А читатели — те уж совсем приблизились к идеальному ослику, движущемуся за пучком сена. Читатель больше не глядит на шлях, не смотрит на дорожные знаки, лишь на недосягаемую еду. Грустно.

Тех, кто думает, их остается все меньше и меньше. И достучаться до молодых все труднее. Их игры в чтение книг всегда на уровне «изи». Хард — это уже не про них.

Мы в пути: страна, континенты, мир. Нас ведут. Но не стоит обольщаться, что поводыри слепые, глухие и немые. Все не так. Они четко знают, чего хотят. Вот только мы еще можем вырваться из этого рабства. У нас есть на что опереться. Классическая русская литература и отечественная фантастика, по-прежнему — лучшие в мире. Нужно лишь встрепенуться и посмотреть на фантастику трезвым взглядом.

Фантастика нужна для нашей сегодняшней жизни. Она необходима прямо сейчас. А еще она стабильнее и реалистичнее реальности.

Вот только есть ли еще порох в пороховницах? Что-то сильно сомневаюсь. Сам-то я давно на обочине, но пикников здесь нету. Лишь бескрайняя степь, да орел кружит в вышине.

А может, ну ее, эту фантастику, ведь она – дорога, расстояние между точками А и Б. Бездорожье – это интереснее. Там нет указателей, булыжников. Лишь ковыль да ветер. И это – единственный путь, который все еще интересен. Оторваться от догм и мониторов, и создать завораживающий мир – мы все еще способны к этому. Вот только… Мы соглашаемся, хлопаем по плечу отщепенцев, зовущих в прекрасное далеко, и шагаем дальше от одного знака к другому.

Иллюзия стала важнее пути.